Посередине пещеры были разбиты несколько больших цветных шатров. Искрящиеся кристаллами большие сталактиты образовывали некое подобие фантастического неземного сада. В больших золотых клетках пели птицы. Мальчик остановился и хлопнул в ладоши. Дверь шатра распахнулась, и навстречу Саиду вышла очаровательная молодая девушка лет четырнадцати, все одеяние которой составляло
полупрозрачное сари, перехваченное золотым пояском на узкой гибкой талии. Потупив глаза, девушка низко поклонилась Саиду и, взяв его ладонь своими нежными руками, повлекла внутрь шатра. По стенам шатра стояли мягкие диваны, накрытые пятнистыми шкурами снежного барса, пол был устлан толстым слоем цветных хоросанских ковров. Посредине, на многочисленных, инкрустированных слоновой костью и перламутром столиках, в золотых чашах были разложены всякие яства, которые могли бы удовлетворить самый изысканный вкус, в серебряных чеканных кувшинах плескалось пенное вино, хрустальные кубки переливались цветными гранями в отблесках яркого света. На каждом диване возлежали юные девы, которые
своей красотой могли превзойти самые смелые описания, слышанные Саидом от погонщиков во время длинных ночей у костра.
Чернокосые, златовласые, огненно-рыжие - всех мастей, с оттенками кожи от кипенно-белого, до антрацитового. Все были чрезвычайно юны и красивы, с тонкими телами и упругой грудью. Саиду вдруг вспомнились слова одного из погонщиков, набожного человека, который, закатывая глаза и причмокивая, дребезжащим голосом рассказывал, что ждет правоверного в раю: "В воздаяние за те дела, что они совершили, им будут даны в супруги гурии черноокие, большеглазые, подобные жемчугу хранимому, девственницы, мужа любящие сверстницы, черноокие, которых не коснулся до них ни человек, ни джин".
В воздухе стоял знакомый пьянящий запах благовоний, исходивший от четырех курильниц, стоящих по углам шатра. Девушки при виде Саида грациозно соскочили со своих мест и подбежали к нему, приглашая попробовать то, что каждая из них протягивала ему на подносе. Еды было совсем по чуть-чуть, но она была вся изысканной на вкус, Саид и в жизни своей этого не пробовал: нежное мясо птицы, маленькие шарики корута, сушенные фрукты, сладкие и жаренные в соли орехи абрикоса, миндаль, тонкие ломтики ароматного арбуза. Попробовав всё, Саид не почувствовал сытости, но и голода тоже. Одна из девушек преподнесла ему хрустальный кубок, наполненный пенным напитком. Когда с трапезой было покончено, та девушка, что ввела его в шатер, с поклоном преподнесла ему поднос, на котором лежала одна, как показалось Саиду, крупная жемчужина. Девушка жестом показала, что её надо положить под язык.
Когда Саид послушно исполнил всё, что ему было указано, эта девушка взяла его за руку и повлекла за собой, как оказалось, в другой шатер. Второй шатер был меньшего размера, всё убранство его состояло из груды шелковых ковров и мягких подушек, на которых молчаливо с сосредоточенным видом, молитвенно сложив руки у груди, сидело около дюжины еще более прекрасных девушек. Девушка усадила Саида на мягкую шелковую подушку посредине шатра и с поклоном удалилась. Саид почувствовал, как его язык и часть головы онемела.
Онемение имело цвет и температуру. Было прохладным и белого цвета с жемчужными переливами, такими, которые бывают у облаков на закате, когда с ними играют последние лучи заходящего солнца. Саид увидел, что фигуры девушек стали радужно светиться и раскачиваться в такт тонкой мелодии, которая звучала у него в голове. Шатер пропал, вместо него Саид увидел себя на зеленой лужайке у чистой реки, дно и берега которой были усыпаны самоцветными камнями. Над ним было синее небо. Он был в саду, но это был странный сад: часть деревьев была усыпана благоухающими цветами, на которые то и дело садились пчелы, шмели и разноцветные бабочки, а часть деревьев была уже со спелыми плодами, которые гнули ветки к земле под своей тяжестью. Саид чувствовал себя одновременно и ребенком и взрослым, он слышал молодые голоса матери и отца, хотя их самих не видел. Ему казалось, что они ласково его окликают, приглашая присоединиться к ним. К ноге Саида прижалась маленькая ручная серна, внимательно поглядывая на него своими осмысленными бусинками черных глаз. Сад был полон юных целомудренных дев в прекрасных нарядах, они пели мелодичные песни и грациозно кружились. Саид глядел на девушек и чувство блаженного восторга заполонило его сердце, ему захотелось присоединиться к этим прекрасным девушкам и вечно водить с ними хороводы и петь песни. И он скорее ощущал, чем видел, обращенный на себя взор всепрощающих проницательных глаз Аллаха Единого и Всемилосердного. Каждый камень, каждое дерево, небо, земля и даже воздух смотрели на него проникающим в самую глубину его сердца, в самую суть его души взором милосердных глаз. Саид почувствовал, как последние остатки его самосознания сгорают в огне этих глаз, Саида больше нет, он растворился в этом воздухе, в этом небе и земле, стал частью деревьев и воды, он утратил себя, но стал всем.
Вдруг какой-то ритмичный досадный звук стал доноситься до его слуха, вызывая крайнее раздражение и нежелание расстаться с этим чудесным переживанием небытия и бытия во всем одновременно. Звук становился все громче и громче. Саида скрутил сильный спазм в животе, он почувствовал сильный позыв рвоты и это совсем привело его в чувство. Он ощутил под собой жесткий холодный камень и огляделся. Он лежал на полу в маленькой комнате в своей старой одежде, голова сильно кружилась, ноги дрожали, тело бил сильный озноб. Только что пережитое им блаженство освобождения от своей бренной оболочки резко контрастировало с нахлынувшими воспоминаниями себя, своей маленькой, полной лишения и горестей жизни, отныне потерявшей для него всякую ценность.
Весь погрузившись в грёзы от недавних переживаний, Саид не заметил, как дверь в комнату бесшумно отворилась и в проеме двери возник силуэт закутанного в черное человека.
- Хозяин Горы зовет тебя к себе. Идем, – спокойно сказал он и сделал приглашающий жест в сторону выхода.
Продолжение следует...
留言